Фурия Принцепса - Страница 3

Усилия, приложенные для того, чтобы целый день управлять фуриями, утомили его, и он не хотел ничего, кроме тихого, сухого места для сна.

Вместо этого, он награждал своих капитанов и штат Третьего, а затем шел в палатки целителей, чтобы посетить раненых.

Отсутствие поощрений это то, чего не заслужил ни один из них.

Те мужчины были ранены на службе у него.

Они терпели боль ради него. Он мог пожертвовать часом сна, или двумя, или десятком ради того чтобы облегчить их боль хоть на мгновенье, для чего требовалась лишь несколько добрых слов.

Сэр Карлус был последним, кого посетил Рокус. Молодой человек был очень слаб.

Его травмы были более обширны, чем он полагал, и после исцеления с помощью магии воды он оставался обессиленным и дезориентированным. Причиной могло быть повреждение шеи.

Рокус сказал бы, что и с его мозгом не всё было в порядке.

— Благодарю вас, милорд, — сказал Карлус, когда Рокус сел на край койки. — Мы бы не устояли без вас.

— Мы сражались все вместе, парень, — грубовато ответил Рокус. — Не за что меня благодарить. Мы — лучшие. Это часть нашей работы. Часть нашего долга. В следующий раз, возможно, Третий спасёт меня.

— Да, милорд, — сказал Карлус. — Сэр? Это правда, что говорят? То, что вы вызвали Первого Лорда на поединок чести?

Рокус фыркнул от смеха.

— Это было давно, парень. Да, это правда.

Тусклые глаза Карлуса на мгновение заблестели.

— Держу пари, вы бы победили.

— Не говори ерунды, парень, — сказал Рокус, вставая и сжимая плечо молодого Рыцаря. — Гай Секстус — Первый Лорд. Он бы мне голову оторвал. И сейчас сможет. Слышал о том, что случилось с Бренсисом Каларом, а?

Карлус не был рад получить такой ответ, но сказал:

— Да, милорд.

— Отдыхай, солдат, — сказал Рокус. — Молодец.

Наконец, Рокус повернулся, чтобы выйти из палатки. Вот и всё. Долг выполнен. Наконец-то он может несколько часов отдохнуть.

Усиление в последнее время атак на Защитную стену заставило его потребовать, чтобы Крассус проходил службу в своём первом Легионе на родине. Великие фурии знали, что мальчик сейчас мог бы стать полезным.

Как и Максимус. Эти двое, кажется, научились сосуществовать, по крайней мере, без попыток убить друг друга.

Рокус фыркнул, усмехнувшись от хода своих мыслей. Он рассуждал, как старик, усталый и больной, желающий переложить свою ношу на юные плечи.

Хотя он полагал, что скорее предпочтёт состариться.

Всё равно. Было бы неплохо, чтобы кто-то помог.

Просто этих дикарей, вороновых отродьев, так много. И он сражался с ними, вороны побери, уже так долго.

Он направился в сторону лестницы, ведущей вниз, в укрепления внутри Защитной стены, где его ждала койка в отапливаемой спальне.

Он прошёл, может быть, десять шагов, когда в отдалении раздался вой ветра, созданного воздушным потоком приближающегося Рыцаря Воздуха.

Рокус остановился, и спустя минуту, влетел Рыцарь Воздуха в сопровождении одного из Рыцарей Третьего Алеранского, которые служили в воздушном патруле.

Было уже темно, но снег всегда делает это неудобство незначительным, особенно когда видна луна. Тем не менее, пока мужчина не приземлился, Рокус не мог разглядеть эмблему Первого Антилланского на его броне.

Рыцарь, тяжело дыша, поспешил к Рокусу, и поспешно отдал честь ударом кулака в грудь напротив сердца.

— Милорд, — выдохнул он.

Рокус ответил на приветствие.

— Докладывайте.

— Сообщение от Капитана Тиреуса, милорд, — задыхаясь, сказал Рыцарь. — Его позиции подвергаются массированным атакам, и он настоятельно просит подкрепления. Мы никогда не видели так много ледовиков в одном месте, милорд.

Рокус на мгновение взглянул на него и кивнул

Затем, без лишних слов, он призвал своих фурий ветра, поднялся в воздух и направился на запад, туда, где в сотне миль вдоль стены, находился Первый Антилланский, на лучшей скорости, какую мог развить на такой дистанции.

Его люди нуждались в нем. Отдых может и подождать.

Это был единственно верный выбор.

***

— И меня не волнует, насколько жестокое у тебя похмелье, Хаган! — заявил капитан Демос, не повышая голоса, который, тем не менее, разносился по всей длине судна и отдавался повсюду в доке.

— Ты свернёшь эти канаты в бухты как следует, или я прикажу тебе соскребать ракушки с днища всю дорогу через Путь!

Гай Октавиан наблюдал, как угрюмый, с мутными глазами, моряк возвращается к своей работе, чувствуя на этот раз куда большую симпатию к капитану Слайва.

Корабли начали выходить из гавани в Мастингсе с утренним приливом, сразу после рассвета.

Сейчас время приближалось к полудню, гавань и море выглядели как лес мачт и поднятых парусов, скользящих по волнам до самого горизонта.

Сотни кораблей, самый большой флот, какой когда-либо видела Алера, уже вышли в открытое море.

Фактически, единственным кораблём, всё ещё стоящим в порту, был Слайв. Он выглядел облезлым, старым и изношенным. Но он таким не был.

Его капитан просто решил отказаться от привычной покраски и отделки. Паруса были грязными и заляпанными дёгтем, а канаты тёмными от пятен смолы.

Резная женская фигура на носу, которую на других кораблях часто делали похожей на доброжелательную фурию в женском облике или на почитаемого предка, больше всего походила на молодую портовую шлюху.

Тот, кто не знал, на что смотреть, и какое общее количество парусов корабль мог поднять, мог и вовсе упустить из виду длинные, изящные, хищные обводы Слайва.